Казаней много, я – один!

Текст: Адель Хаиров

У каждого из нас своя Казань. Кто-то называет ее большой деревней, потому что сам обитает в десяти минутах от центра на ометьевской горе. А кто-то видит жизнь из-за тонированных стекол, пребывая в уверенности, что едет по улицам европейского мегаполиса. Третий ностальгирует по исторической родине откуда-нибудь из Австралии, не сомневаясь, что все жители ходят в тюбетейках... Выходит, сколько людей, столько и Казаней!

У меня тоже имеется своя Казань, ведь я подглядывал за ней с самого детства – и так на протяжении полувека. Ничем не примечательное белое здание у восточной кремлевской стены на улице Батурина, печально известное горожанам как «онкологичка», и ранее особо не радовала посетителей – это бывшая пересыльная тюрьма, послужившая и царю, и большевикам. Чекисты расстреливали неугодных новой власти граждан прямо в тесном дворике. Залпы регулярно давали по бандитам, профессуре, белым офицерам, духовенству, не делая между ними различия. Известен случай, когда пустили в расход душевнобольного, выдающего себя за Ленина. Говорят, внешне он был так похож на Ильича лицом и жестами, что некоторые казанцы начали вслух предполагать, мол, может, наш Ленин и есть настоящий, а в Москве – подменный? Трупы по ночам относили в подвал стоявшей неподалеку церкви Параскевы Пятницы, во время ее относительно недавней реставрации в подземных помещениях храма обнаружились сотни простреленных скелетов.

Прямо за белой церковью Параскевы Пятницы одиноко торчит каменный зуб сторожевой башни – это все, что осталось от второго ряда крепостной стены, защищавшей выросшую за Кремлем слободу. По соседству находится Богородицкий монастырь, в советские времена цинично отданный под табачную фабрику. Старожилы помнят, как в ходе одного из коммунистических субботников работники «табачки» нашли под старыми завалами лаз, который от фабрики вел прямиком в башню. Проход был настолько узкий, что даже карлику не пролезть. Но хитрые работяги не стали звать историков и археологов, а сами придумали ему применение. Способ при нашей великой криминальной смекалке нашелся быстро: не нарезанные папиросы аккуратно просовывали в дыру, а на той стороне полуфабрикат заботливо принимали соучастники.

Про икону Казанской Божьей Матери уже все писали, поэтому ограничусь тем, что вспомню один случай. Когда на территории бывшего монастыря одновременно с «табачкой» размещалось ещё и общежитие Пединститута, под куполом со сбитым крестом – там, где теперь находится алтарь, стояли железные кровати студенток. Всё как обычно, у каждой крашеная тумбочка, под койкой – чемоданчик, на стене приклеены картинки из «Огонька»: Дин Рид, Гойко Митич, Мирей Матье и, конечно же, молодая Пугачева. И вот у одной студентки, которая, как это частенько бывало, вернулась лишь под утро, Алла над тумбочкой вдруг отклеилась, а на облупившейся штукатурке проступил лик Девы Марии. Тут послышался церковный хор, а сонные лица проснувшихся соседок озарил свет. Гулящая студентка, само собой, ушла в монастырь, а на том самом месте теперь висит икона Казанской Божьей Матери.

Пройдем далее на улицу Япеева – туда, где сохранилась самая старая тюрьма Казани, напоминающая маленький замок (сейчас это СИЗО №1). Внутри - тесные коридорчики, лестницы, многочисленные двери, новичку запросто можно заблудиться. Подследственным и ожидающим этапа осужденным приходится томиться в тех же камерах, в которых сидели, лежали, а иногда даже стояли впритык арестанты ещё при Льве Толстом. А жил он через дорогу от тюрьмы. Литературоведы полагают, что впечатления, полученные Толстым от незабываемого соседства с узилищем, вдохновили его на создание «Воскресенья». Конвой выводил осужденных по 13 человек на улицу и усаживал на землю. Наручники каждого из них кузнец приклепывал к общей длинной цепи, которая крепилась к телеге. В тяжелые кандалы осужденных заковывали уже на каторге.

Если взять гравюру с изображением Первой Императорской мужской гимназии, которая открыла свои двери в 1758 году, и сравнить с тем, что видим сегодня, то обнаружится удивительная сохранность и неизменность здания! Наверное, все знают, что на основе этой гимназии образовался наш университет. В старые времена гимназистов грузили по полной, преподавая им арабский, турецкий, татарский, монгольский, китайский, маньчжурский, персидский и армянские языки. И порядки царили почти армейские. Гаврила Державин признавался: «Здесь я научился маршировать и стоять во фрунт». У автора «Аленького цветочка» Сергея Аксакова гимназия оставила такие грустные воспоминания: «Боже мой, как всё показалось мне противно! Вставание по звонку, задолго до света, при потухших сальных свечах, наполнявших воздух нестерпимою вонью; общественное умывание из медных рукомойников, около которых всегда бывает драка; ходьба фрунтом в классы, к обеду…» Будущий художник Иван Шишкин, испытав аналогичные ощущения, попросту взял и удрал обратно в Елабугу, записав в альбоме: «Казань мне не понравилась. Гимназия – тюрьма с учителями – надзирателями. Истомился я там…»

Рядом с парком «Черное озеро» имеется автостоянка. Место это полвека назад занимали шатры Госцирка, а до революции сюда переехал из сада Николаи (сейчас Ленинский садик) балаган Яшки – скомороха. Именно здесь паясничал, пел басом и дискантом, декламировал шиворот – навыворот стихи собственного сочинения Федя Шаляпин. Здесь же предлагал народу свежие булки перепачканный мукой Алёша Пешков. А на углу Карла Маркса и Япеева стоит длинный дом №17 – здание бывшей Земской больницы, куда сторож Федоровского монастыря Мустафа привез простреленного грядущего «буревестника» Максима Горького, а на тот момент неудачливого самоубийцу Пешкова. Стегал лошадку и всё приговаривал: «Защим стрилял, раз не умеш, надо речка головой – ух!» Об этом писатель рассказывал Шаляпину, оба хохотали. Видимо, в глубине души очень хотел жить, поэтому застрелиться так и не удалось. Об этом очень живописно рассказывает казанский поэт Алексей Остудин, проживающий близ Фуксовского сада, где всё и произошло.

  • Казанский журналист Адель Хаиров стал лауреатом премии «Русский Гуливер». Премия учреждена Центром современной литературы и мультимедийным журналом «Гвидон». В конкурсе участвовали авторы из России, стран СНГ и Европы, Африки, Израиля, США и Австралии.

В подготовке материала использован журнал «Татарстан» №5 (май) 2014 г.
Зав. Сектором ОРРК Соловьева Т.А.

Источник: УНИЦ